Подполковник Сергей Лаевский, летчик 1-го класса, миротворец, кавалер ордена Богдана Хмельницкого, рассказал о боевых полетах за линию соприкосновения, секреты лучшей эскадрильи и бумажную волокиту, которая является крупнейшим демотиватором.

«До первого обстрела по борту бронированный шлем, честно говоря, вообще не надевал. Но после первых пробоин - будто в нем родился. Помню, как сегодня. Задача - ротировать группу под лесом, тогда как раз Красный Лиман освобождали. Полетели двумя бортами, я - ведущий. Указали одно место, а ждали нас в другом. Пришлось лететь через несколько вражеских позиций. «Ныряли» между посадками. Наконец прилетели, сигнала нет. Выходят из леса бойцы - кто в чем. 2014-й год. Наши, не наши, садиться или в бок получим? Черт его знает! На решение - считанные секунды! Вроде свои. Сели. Поменялись. И на взлет!

В километре от точки высадки нас уже «ждали». Раз сверкнуло, другой. Хорошо, что на борту опытные бойцы и свои стрелки. Насыпали им сполна. Быстренько связался с другим бортом, сообщил о засаде... Вот так, хоть и с дырками в корпусе, но дотянули до базы.

«Самое интересное» оказалось, когда прибыли и увидели последствия обстрела. Тяги управления практически перебиты, летели на честном слове. Техники быстро залатали дыры и на следующий день полетели на другую задачу».

Это был первый обстрел вертолета подполковника Сергея Лаевского. А впереди - долгие месяцы опасных ротаций, с практически нон-стоп боевыми полетами. На войну человек попал в 28 лет. Был хоть и молодым, но уже достаточно опытным командиром экипажа.

- В начале войны мы все получили колоссальный опыт, - вспоминает Сергей. - Когда еще Краматорск и Славянск были оккупированы, летали на блокпосты, Краматорский, Донецкий аэропорты. А еще Карачун, Саур-Могила, Амвросиевка. Постоянные полеты за линию соприкосновения, которая еще и менялась чуть ли не каждый час. Повсюду пришлось побывать. Войска стояли очагами. Чтобы забрать раненого с нашего блокпоста, иногда приходилось пролетать много вражеских позиций... Конечно, это риск. И часто не было другой возможности, кроме как с воздуха, забрать раненых или доставить войскам пищу, боекомплект.

Пилот говорит, что раненых забирали с поля боя, когда еще все дымело вокруг. Рисковали безумно, потому что брали за раз по 25 и более человек. А еще доставляли в заблокированные районы продовольствие, боеприпасы.

- С ранеными было много историй. Летим в госпиталь, а один боец ​​каким-то образом пронес на борт автомат. На подлете к полевому госпиталю кто-то из медиков щелкнул вспышкой, а тот машинально дернул затвор. Едва успели успокоить, - продолжает собеседник. - Были и другие ужасные и страшные истории. Помню, как парень, которому оторвало обе ноги, в шоковом состоянии звонил кому-то по скайпу и живо рассказывал о том, что с ним случилось. После эвакуации кровь смывали пожарным шлангом.

Сейчас подполковник Сергей Лаевский - командир вертолетной эскадрильи. Именно ее в бригаде называют лучшей.

- В этом году действительно сделали очень много, - говорит Лаевский. - Впервые за годы независимости подготовили экипажи к групповым полетам ночью. Мы и на полигонах отлетали, и в горах высаживались, и на море летали, и десантников эвакуировали, и ночью стреляли. В результате растет наш уровень, уже и не стыдно. Если бы еще и с техникой вопрос решался, потому что вся надежда на инженеров.

Фронтовые полеты - риск и опасность, и Сергей Александрович признается, что именно там, на Донбассе - настоящая жизнь: «Именно тогда, когда уставший маневрируешь между высоковольтными линиями, когда из-за напряжения и боевого азарта едва не останавливается сердце. В ППД - другая жизнь. Больше всего огорчают бумажки, инструкция инструкцию догоняет. Каждый раз обещают уменьшить бумажную волокиту, однако бумажек, как правило, становится вдвое больше. За два предыдущих дня я трижды собирал подписи у личного состава о каких-то очередных мерах безопасности. Все эти журналы проверки журналов - самые большие демотиваторы, особенно для прогрессивной молодежи».

Источник